Собственно, всё так и происходило. На третий день вторжения бродящие по полуострову сотни молчаливых вооружённых спецназовцев примелькались и паника улеглась. Добрые крымчане стали относиться к ним, как к элементу ландшафтного дизайна. Вокруг БТРов выгуливали детей и собачек, с экипажами фоткались на инстаграм девочки, местные вояки делились куревом, а конторские тётки пускали облегчиться в казённый сортир.

Обещанные стотыщпиццот автобусов бандеровцев с кулэмэтами всё никак не ехали - то есть привычной зубодробительной работы для миротворца не наблюдалось практически никакой. Вот то есть от слова вообще. Хоть бы какой один завалящий маленький праворадикал или экстремист на весь полуостров. Иногда безымянные гости вспоминали, что они не кто-то там, а таки да передовые отряды на вражеской территории, и с суровым видом, перебежками, становились в блок-оцепление вокруг какой-нибудь армейской или муниципальной хуйни, требуя сдаться и освободить объект. Щекастые местные вояки в ответ показывали авотхервам, закрывали ворота и философски ждали, пока у оцепления закончатся терпение и сигареты.

Если бы в ответ раздался хоть один выстрел, пришельцам дан был бы приказ стрелять и началось бы взаимное мочилово. Но украинская сторона, явно уступая в силе и численности, пошла по пути классического ненасильственного сопротивления, одновременно работая на резонанс. И выиграла раунд.