Найдено вКонтакте, понравилосьКак-то раз, давным-давно, я купила стиральную машину какого-то скандинавского производства, шведскую, наверно; у них тогда была маркетинговая мода на панибратство.
В инструкции для пользователя - на почти русском языке - стиральная машина обращалась ко мне на "ты" и разговаривала доверительно. "Здравствуй! Я - твоя стиральная машина. Прежде чем начать мною пользоваться, внимательно прочти инструкцию до конца".
Я прочла. "Спереди у меня расположены четыре кнопки и два циферблата". "Слева наверху, над кнопками, ты найдешь выдвижной ящик с двумя отделениями". "Перед стиркой отдели светлое белье от темного". "Налей в меня средство для смягчения белья".
Я зачиталась и даже увлеклась: по жанру инструкция была ближе всего к софт-порно.
"Если ты не хочешь, чтобы я дула горячим воздухом, отключи эту функцию".
"Во время отжима я могу начать сильно содрогаться и даже подпрыгивать; во избежания этого укрепи меня путем фиксации ножек к полу (скобы А1 и А2 прилагаются)".
"По окончании стирки я подам продолжительный звуковой сигнал в виде гудка; его громкость ты сможешь регулировать".
"Не допускай попадания в меня детей и домашних животных!"
О сила простодушного искреннего слова, о сила прямого обращения и замены пустого "вы" сердечным "ты"! Каких-то семь или восемь страниц этого нескладного лепета, и я уже сроднилась с ней, она стала мне странно родной, как становится порой почти близким случайный спутник, с которым разговоришься в электричке, возвращаясь с букетом пионов с дачи, а потом он, - досада какая, - сходит на станции Кушелевка, а тебе ехать до Финляндского. Она уже почти женилась на мне, эта автоматическая, с фронтальной загрузкой, на пять кило сухого белья особа, и хорошо, что я женщина, а если бы я была мужчиной? Как бы сложились - или как осложнились - наши с ней отношения?
А под конец, когда она уже практически стала человеком или, во всяком случае, глубоко вошла в мою жизнь и дала почувствовать, как она мне необходима, она вдруг делала последний рывок и проявляла чудо самопожертвования, самоотречения и какого-то высшего, почти уже и недоступного человеку смирения:
"А когда я стану не нужна тебе, отрежь у меня электрошнур, открой дверцу и вынеси меня на место сбора мусора"...
...День, что ли, сегодня такой; я вспоминаю ее, думаю о ней; я думаю, что чему-то, пожалуй, я могла бы у нее поучиться. А я даже не помню, как ее звали.
...а когда я стану не нужна тебе, отрежь у меня электрошнур...
(с) Татьяна Толстая